«И расцветут, как виноградная лоза, славны будут, как вино Ливанское»

Библия свидетель: виноделию в долине Бекаа больше шести тысяч лет. Даже железной руке Османской империи не удалось задушить эту отрасль. Бежавшие от преследования христиане находили защиту за стенами замка Ксара в ливанских горах; это название иезуиты дали в 1857 году винограднику в 25 га, полученному от османов для церковных нужд. Одиннадцать лет спустя еще один француз, Пьер Эжен Лебрен, основал поместье Турель.

Однажды девочка Алиса из книги Льюиса Кэрролла погналась за белым кроликом и через его нору попала в Страну чудес. А мальчишки, жившие в окрестностях Ксары, в 1898 году решили выкурить из норы лису, терроризировавшую курятники, и случайно обнаружили пещеры, протянувшиеся на два километра. Эти пещеры еще в эпоху Древнего Рима использовали под погреба; температура в них круглый год держится на уровне 13-15°С, и влажность тоже постоянная. Один из мальчиков, сделавших это открытие, впоследствии стал монахом (он умер в 1976 году), а погреба из шести туннелей используют до сих пор: в них хранится около 900 000 бутылок – от последнего миллезима до редких вин 1918 года. Около трех тысяч бутылок – «Золотое вино»: ассамбляж макабео, мальвазии и белого гренаша, разработанный еще отцами иезуитами; одну из них, миллезима 1942 года, в конце 2017 года продали с аукциона в Лондоне за полторы тысячи фунтов. Правда, специалисты рекомендуют пить лишь те вина, что изготовлены не раньше 1960-х.

Вторая главная ливанская винодельня после Ксары – Кефрая, основанная в 1978 году и до сих пор управляемая французами. Красное вино там вызревает полтора-два года во французских дубовых бочках в погребе на тысячу бочонков, виноград собирают вручную. Зато знаменитое «Шато Кефрая руж», обладающее не только тонким букетом, но и подтвержденными целебными свойствами, отмежевалось от бордосской традиции, смешивая каберне совиньон с мурведром и сира. Этикетки для бутылок создают ливанские художницы. А вот в Ксаре умудряются делать вино целиком из сенсо (винограда родом из Лангедока), лозам которого уже больше 70 лет. И еще там впервые в Ливане начали делать розовое вино (с 1964 года).

В 1902 году иезуиты создали в Ксаре обсерваторию (первую на Ближнем Востоке), чтобы фиксировать данные об осадках и сейсмической активности. (Миллезим 2017 года – 30% обейди, 20% мускат, 40% клеретт и 10% совиньон – назвали «Белое Обсерватории».) Но в том же году под Бейрутом убили десятерых монахов, и Франция, по просьбе Ордена Иезуитов, установила протекторат над 250 га виноградников, до которых успела тогда разрастись Ксара. В конце концов, эта земля была подарена Францией христианской общине Ливана, и в 1914 году в знаменитых погребах-пещерах прятались уклонисты, укрываясь от османской мобилизации. Только в 1973 году, по просьбе папы Римского, иезуиты продали винодельню вместе с погребами.

В 1920 году Ливан стал независимым государством, однако почти всю его современную историю можно назвать «тяжелым периодом». Как только закончилась гражданская война (1975-1990), в которой погибло более 200 тысяч мирного населения, начался настоящий бум виноделия. К старинным «Шато Ксара», «Шато Кефрая», «Шато Мюзар», «Шато Накад» и поместью Турель примкнули еще полдюжины новых виноделен, в кратчайшие сроки сумевшие вывести свою продукцию на мировой уровень. (На сегодняшний день в Ливане 50-60 хозяйств, которые объединяет лишь одно: добросовестность ради высокого качества.) Долина Бекаа стала раем для влюбленных в свое дело экспериментаторов: здесь смешивали местные сорта с европейскими (или, наоборот, не смешивали), повсеместно применяли биометоды виноградарства и виноделия, внедряли новые техники винификации. Например, в Латурбе, впервые в Ливане, стали делать игристые вина: белое (ассамбляж из семи сортов) и розовое (каберне совиньон и сира). Напротив, в Кефрае решили вернуться к истокам и выдерживать вино не в бочках, а в амфорах, как в библейские времена.

Правда, вино по-любому получалось дорогим, потому что в Ливане не делают ни бутылок, ни пробок: всё приходится завозить из-за рубежа, да и акцизы на алкоголь здесь особенно кусачие. Но самое страшное, конечно, не это. В 1996 году Израиль начал операцию «Гроздья гнева», расположив свои танки среди виноградников. «Занятая израильской солдатней, Кефрая была уже не Кефрая, – напишет позже в своей книге Мишель де Бюстро, владелец этого поместья. – Всё было разорено. Они подожгли сады и виноградники и разграбили замок (…), без зазрения совести уничтожив плоды тридцати двух лет труда». И всё же, несмотря на новые бедствия, крестьяне из долины Бекаа предпочли выращивать виноград, а не более доходную марихуану: виноделие было средством побороть страх и сохранить чувство собственного достоинства. В 1999 году 250 виноградарей объединились в кооператив «Склоны Гелиополиса» – благодаря этому 430 семей из 11 поселков, христиане и мусульмане, смогли работать вместе, обрабатывая 250 га виноградников. Из собранного ими урожая стали делать первое биовино на Ближнем Востоке – «Coteaux Les Cèdres», широко экспортируемое за рубеж.

В середине 2000-х неподалеку от поселка Кефрая возникла винодельня «Шато Марсиас». Несмотря на то, что Ливан всё еще оставался заложником партии Хезболла, противостоящей Израилю, и испытывал на себе последствия кризиса в Сирии, откуда нескончаемым потоком хлынули беженцы, в долине Бекаа, через которую проходит усеянная блок-постами дорога Бейрут-Дамаск, продолжали выращивать виноград и создавать новое элитное вино, получившее ее название: красное 2015 года (каберне-совиньон и мурведр) и белое 2017 года (целиком из шардонне).

«Бросьте ливанца в море – и он вынырнет с рыбой в зубах», – гласит старая пословица. Примерно это и произошло с одним известным местным уроженцем – Карлосом Гоном, бывшим главой концерна «Рено-Ниссан», который поспешно вернулся на родину в 2019 году, когда у него начались проблемы с японским правосудием. Еще бы: в Ливане у него есть замечательный виноградник Иксир: так по-арабски звучит «эликсир». Там тоже сочетают традиции и современность, регулярно завоевывая титул «самого зеленого производства в мире».

И вот когда, казалось бы, жизнь наладилась, разразилась пандемия коронавируса, а в августе 2020 года Бейрут еще и был частично разрушен чудовищным взрывом. 8 октября 2023 года Хезболла возобновила военные действия с Израилем «из солидарности» с палестинцами; новая война растянулась на 13 месяцев. В Ливане погибло больше 3900 человек, а более миллиона стали беженцами. Для винной индустрии, которая до войны производила 7 млн бутылок в год, это стало катастрофой. Больше всего пострадали мелкие, кустарные производства, типа «Шато Райяк»: дом владельцев уничтожило израильской ракетой, пока они работали в винограднике, – как позже выяснилось, неподалеку находилась тайная фабрика по производству дронов. Около 40 000 бутылок разбилось, в том числе с вином 20-летней выдержки; 60 тонн винограда остались не собранными. И всё же люди не опускают руки, продолжая заниматься любимым делом.

Винодельня «Кото дю Либан» была основана в 1999 году Никола Абу-Хатером, учившимся в Бургундии и в долине Роны. После того как он погиб в 2009 году в автомобильной катастрофе, семейное предприятие вынужденно возглавила его жена Рула, хотя она была пианисткой и музыковедом. Совершенно неопытная, Рула, тем не менее, стала первой в Ливане женщиной-главой винодельни, поднаторев и в тонкостях производства, и в хитростях бизнеса. В 2019 году ей на помощь пришел сын Роланд, тоже стажировавшийся во Франции, с молодой женой Тамарой. Отец научил его не только своему ремеслу, но и кое-каким вещам, усвоенным во время ливано-израильского конфликта 2006 года. Как только закончились бомбардировки, Роланд помчался собирать виноград, прикрепив на грузовик белый флаг. «Отец говорил мне, что винограду никогда не дождаться конца войны, нельзя оставлять его на ветках.» С кузовов сняли тент, чтобы израильские дроны распознали виноград и не атаковали машины. До войны «Кото дю Либан» производил 150 тысяч бутылок в год, шедших в основном на экспорт в Европу.

Национальным напитком ливанцев считается арак – «молоко храбрецов»: вино из обейди перегоняют, делают купаж со свежим зеленым анисом из Сирии, подвергают второй дистилляции и оставляют вызревать в глиняных кувшинах. С начала войны в Сирии его производство резко возросло, но главным образом потому, что вместо вина зачастую используют сахарную свеклу. Виноградное же вино для ливанцев по-прежнему свято.